О Курляндском котле, двух латышских пареньках и кружке самогона.

Большие события, прокатываясь по людям, тасуют их судьбы как колоду карт. Часто бывает, что в результате событий, хороший человек служит грязному делу, бывает и наоборот, а бывает, например, так:
С людьми, о которых хочу рассказать, мне довелось встретить мельком. С одним я встречался еще, будучи мальчишкой, с другим уже отслужив армию. Оба воевали, один в СС, другой в НКВД.
О своей службе они рассказывали неохотно, первый по вполне понятным причинам, второй, в силу привычки не рассказывать ничего. Для простоты назовем их Янисами, очень распространенное латышское имя. Вот только два маленьких эпизода. Передаю с их слов, это не исторические факты, а рассказы людей о своей жизни.

Курляндский котел, вы, наверное, слышали о нем.
В 1944 году в Латвии, немецкая группировка была прижата к морю. Страшное место. Там стояли насмерть, в том числе и части СС. За год до победы линия фронта практически не продвинулась. Группировка сдалась только после капитуляции Германии.

Янис-один, жил на хуторе. К моменту, когда немцев прижали к Балтике, ему исполнилось 18 лет.
Янка жил обычной жизнью деревенского паренька, вставал рано, ухаживал за скотиной, колол дрова, таскал воду. Деревенская жизнь требует постоянного труда.
Им повезло, фронт стоял дальше, поэтому хутор не попадал под обстрелы, хотя канонада грохотала близко.
Изредка на хутор приезжали немцы, пили молоко, говорили на непонятном языке и уезжали. Особой беды от немцев не было. Потихоньку канонада становилась громче, немцев потихоньку теснили к морю.
В тот день все было как обычно, Янка ухаживал за скотиной, когда услышал тарахтенье моторов. Выглянув из хлева, увидел мотоциклы, в одном из них сидел офицер. Солдаты рассыпались по хутору, один заглянул в хлев и, увидев Яниса, поманил пальцем. На петлицах у солдата были две молнии. Янис вышел, офицер посмотрел на парня и потребовал документы. Мать вынесла из дома какую-то бумажку. Офицер посмотрел на дату рождения и показал пареньку на мотоцикл. Мать лихорадочно метнулась в дом, собирая какую то снедь. Вечером Янис стоял в строю, одетый в немецкую униформу. Его привели к присяге и теперь, на его петлицах, отсвечивали молнии. Отвоевал Янка около 9 месяцев, особо не старался, но знал, что с петлицами СС в плен сдаваться нельзя.
После капитуляции, он, улучив момент, рванул лесами к родному хутору. Там спрятался в погреб, так и выжил. Сидел ли он после войны, не знаю. Когда я услышал этот рассказ, Янис жил в поселке Броцины, имел дом, хозяйство, мотоцикл. И был очень доволен советской властью.

Янка-два, жил в Риге, был сыном паровозного машиниста. Между прочим, это была каста. Довоенное латвийское общество было вообще сильно разделено по кастам. Так, например, если он был сыном паровозного машиниста, то имел право свататься к дочери другого паровозного машиниста, но если тебе выпал жребий родится сыном кочегара…

Янис, был паренек городской, закончил школу, к моменту победы над немцами ему было 19 лет. Каким зигзагом ему довелось попасть в НКВД мне не известно. На территории Прибалтики после 45 года война не закончилась. В лесах, еще несколько лет сидели “лесные братья”. Среди них были разные люди. Бывшие полицаи, люди, ненавидевшие советскую власть, люди у которых руки были по локоть в крови, но много было и таких как Янка-один, которые просто запутались и боялись сдаться. “Лесные братья” нападали на почты, убивали чекистов и партийных, грабили магазины и население. Так вязали кровью “молодых и колеблющихся” отрезая им пути к сдаче. Надо сказать, что тогда на территории Прибалтики активизировала свою деятельность английская разведка, забрасывая к “братьям” своих агентов. Одно из мест скопления братьев был район Курляндского котла. Близость к морю, масса запасов, оружия, минированные участки, делали лес практически идеальным убежищем для маленьких, мобильных групп.
Однако через несколько лет сидения в лесу, даже перед самыми упертыми встал вопрос, что делать дальше. Часть из них бежала морским путем на запад, часть предпочла сдаться.
Вот именно к таким и направлялись представители НКВД. Дело было рискованное. Отправится в лес, одному, на переговоры…убедить неоднородную массу озлобленных и прошедших войну людей, сдаться, задача была еще та. Зачастую от чекиста требовали гарантий, и если видели на его лице сомнение, то просто убивали присланного и снова уходили в лес. Это было объяснимо, особо опасные банды, под видом переговоров о сдаче, вытаскивали из леса и клали на месте.
Когда Янис в первый раз отправился в лес на переговоры, ему было немногим больше 20 лет.
Мне было очень страшно, рассказывал Янис…правда, тогда, я многого не понимал,
Сейчас, когда я все понимаю до конца, я бы просто умер от ужаса… но тогда… в общем, через одного продавца сельского магазина, мы получили сведения, что готовится сдаться небольшая группа человек в 25. Требуют прислать на переговоры чекиста. Требования были классические “один и без оружия”. Поздно вечером друзья на телеге подвезли до опушки леса, дальше пошел пешком.
Встретили в условленном месте, я назвал себя. "Братья" ткнули в спину ствол винтовки, и повели в глубь леса. Я был городским парнем и не особенно умел ориентироваться в лесу, но страх обострил зрение и в темноте удалось разглядеть нечто вроде землянки. Потянуло дымом. По земляным ступенькам мы спустились в схрон. Внутри горел небольшой костерок, возле него сидели люди, лежало оружие. В руки сунули кружку самогона, и я хватанул ее залпом. Вечером не удалось поесть и самогон, упав в голодный желудок, взорвался тринитротолуолом. Сами переговоры помню довольно смутно, по причине самогона был краток, сказал место и время сдачи, обещал, что расстрела на месте не будет, после чего свалился спать.
На следующий день повел группу сдаваться. Все молчали. Голова гудела, из-за алкогольного отравления тошнило, и я воспринимал действительность не совсем адекватно. И только у самых хуторов, когда увидел фуражки оцепления, до меня дошел смысл фразы, которую хмурый бородач кинул при выходе из леса.
“Мы за тобой наблюдали всю ночь, хотели убить, но ты спал так безмятежно. Так спать может только человек с чистой совестью. Мы тебе поверили”
Янис-два провел еще несколько “переговоров” был награжден орденом, демобилизовался, в дальнейшем работал по линии высшего образования.

Иногда нам кажется, что мы можем сделать выбор, но, увы, все уже предопределено в великой книге судеб. Cлучайное совпадения, и ты уже в форме другой армии в организации, которую признают преступной. Кружка самогона и ты в результате не убит, а на коне. Жизнь очень сложная штука, особенно на грани “больших событий”
К чему это я, да так просто, захотелось рассказать, как бывает, выводы делайте сами. Для себя, я точно решил, что прежде чем судить с “праведным гневом” тех или иных людей, надо прежде выслушать все стороны. Да и вообще, кто я такой, что бы кого-то "судить"…Для того, что бы кого-то судить или осуждать, надо самому пройти путь этого человека.
Наверное, так…

О Курляндском котле, двух латышских пареньках и кружке самогона.

Большие события, прокатываясь по людям, тасуют их судьбы как колоду карт. Часто бывает, что в результате событий, хороший человек служит грязному делу, бывает и наоборот, а бывает, например, так:
С людьми, о которых хочу рассказать, мне довелось встретить мельком. С одним я встречался еще, будучи мальчишкой, с другим уже отслужив армию. Оба воевали, один в СС, другой в НКВД.
О своей службе они рассказывали неохотно, первый по вполне понятным причинам, второй, в силу привычки не рассказывать ничего. Для простоты назовем их Янисами, очень распространенное латышское имя. Вот только два маленьких эпизода. Передаю с их слов, это не исторические факты, а рассказы людей о своей жизни.

Курляндский котел, вы, наверное, слышали о нем.
В 1944 году в Латвии, немецкая группировка была прижата к морю. Страшное место. Там стояли насмерть, в том числе и части СС. За год до победы линия фронта практически не продвинулась. Группировка сдалась только после капитуляции Германии.

Янис-один, жил на хуторе. К моменту, когда немцев прижали к Балтике, ему исполнилось 18 лет.
Янка жил обычной жизнью деревенского паренька, вставал рано, ухаживал за скотиной, колол дрова, таскал воду. Деревенская жизнь требует постоянного труда.
Им повезло, фронт стоял дальше, поэтому хутор не попадал под обстрелы, хотя канонада грохотала близко.
Изредка на хутор приезжали немцы, пили молоко, говорили на непонятном языке и уезжали. Особой беды от немцев не было. Потихоньку канонада становилась громче, немцев потихоньку теснили к морю.
В тот день все было как обычно, Янка ухаживал за скотиной, когда услышал тарахтенье моторов. Выглянув из хлева, увидел мотоциклы, в одном из них сидел офицер. Солдаты рассыпались по хутору, один заглянул в хлев и, увидев Яниса, поманил пальцем. На петлицах у солдата были две молнии. Янис вышел, офицер посмотрел на парня и потребовал документы. Мать вынесла из дома какую-то бумажку. Офицер посмотрел на дату рождения и показал пареньку на мотоцикл. Мать лихорадочно метнулась в дом, собирая какую то снедь. Вечером Янис стоял в строю, одетый в немецкую униформу. Его привели к присяге и теперь, на его петлицах, отсвечивали молнии. Отвоевал Янка около 9 месяцев, особо не старался, но знал, что с петлицами СС в плен сдаваться нельзя.
После капитуляции, он, улучив момент, рванул лесами к родному хутору. Там спрятался в погреб, так и выжил. Сидел ли он после войны, не знаю. Когда я услышал этот рассказ, Янис жил в поселке Броцины, имел дом, хозяйство, мотоцикл. И был очень доволен советской властью.

Янка-два, жил в Риге, был сыном паровозного машиниста. Между прочим, это была каста. Довоенное латвийское общество было вообще сильно разделено по кастам. Так, например, если он был сыном паровозного машиниста, то имел право свататься к дочери другого паровозного машиниста, но если тебе выпал жребий родится сыном кочегара…

Янис, был паренек городской, закончил школу, к моменту победы над немцами ему было 19 лет. Каким зигзагом ему довелось попасть в НКВД мне не известно. На территории Прибалтики после 45 года война не закончилась. В лесах, еще несколько лет сидели “лесные братья”. Среди них были разные люди. Бывшие полицаи, люди, ненавидевшие советскую власть, люди у которых руки были по локоть в крови, но много было и таких как Янка-один, которые просто запутались и боялись сдаться. “Лесные братья” нападали на почты, убивали чекистов и партийных, грабили магазины и население. Так вязали кровью “молодых и колеблющихся” отрезая им пути к сдаче. Надо сказать, что тогда на территории Прибалтики активизировала свою деятельность английская разведка, забрасывая к “братьям” своих агентов. Одно из мест скопления братьев был район Курляндского котла. Близость к морю, масса запасов, оружия, минированные участки, делали лес практически идеальным убежищем для маленьких, мобильных групп.
Однако через несколько лет сидения в лесу, даже перед самыми упертыми встал вопрос, что делать дальше. Часть из них бежала морским путем на запад, часть предпочла сдаться.
Вот именно к таким и направлялись представители НКВД. Дело было рискованное. Отправится в лес, одному, на переговоры…убедить неоднородную массу озлобленных и прошедших войну людей, сдаться, задача была еще та. Зачастую от чекиста требовали гарантий, и если видели на его лице сомнение, то просто убивали присланного и снова уходили в лес. Это было объяснимо, особо опасные банды, под видом переговоров о сдаче, вытаскивали из леса и клали на месте.
Когда Янис в первый раз отправился в лес на переговоры, ему было немногим больше 20 лет.
Мне было очень страшно, рассказывал Янис…правда, тогда, я многого не понимал,
Сейчас, когда я все понимаю до конца, я бы просто умер от ужаса… но тогда… в общем, через одного продавца сельского магазина, мы получили сведения, что готовится сдаться небольшая группа человек в 25. Требуют прислать на переговоры чекиста. Требования были классические “один и без оружия”. Поздно вечером друзья на телеге подвезли до опушки леса, дальше пошел пешком.
Встретили в условленном месте, я назвал себя. "Братья" ткнули в спину ствол винтовки, и повели в глубь леса. Я был городским парнем и не особенно умел ориентироваться в лесу, но страх обострил зрение и в темноте удалось разглядеть нечто вроде землянки. Потянуло дымом. По земляным ступенькам мы спустились в схрон. Внутри горел небольшой костерок, возле него сидели люди, лежало оружие. В руки сунули кружку самогона, и я хватанул ее залпом. Вечером не удалось поесть и самогон, упав в голодный желудок, взорвался тринитротолуолом. Сами переговоры помню довольно смутно, по причине самогона был краток, сказал место и время сдачи, обещал, что расстрела на месте не будет, после чего свалился спать.
На следующий день повел группу сдаваться. Все молчали. Голова гудела, из-за алкогольного отравления тошнило, и я воспринимал действительность не совсем адекватно. И только у самых хуторов, когда увидел фуражки оцепления, до меня дошел смысл фразы, которую хмурый бородач кинул при выходе из леса.
“Мы за тобой наблюдали всю ночь, хотели убить, но ты спал так безмятежно. Так спать может только человек с чистой совестью. Мы тебе поверили”
Янис-два провел еще несколько “переговоров” был награжден орденом, демобилизовался, в дальнейшем работал по линии высшего образования.

Иногда нам кажется, что мы можем сделать выбор, но, увы, все уже предопределено в великой книге судеб. Cлучайное совпадения, и ты уже в форме другой армии в организации, которую признают преступной. Кружка самогона и ты в результате не убит, а на коне. Жизнь очень сложная штука, особенно на грани “больших событий”
К чему это я, да так просто, захотелось рассказать, как бывает, выводы делайте сами. Для себя, я точно решил, что прежде чем судить с “праведным гневом” тех или иных людей, надо прежде выслушать все стороны. Да и вообще, кто я такой, что бы кого-то "судить"…Для того, что бы кого-то судить или осуждать, надо самому пройти путь этого человека.
Наверное, так…