Как ремонтируют в армии (окончание).

Полосатый столбик, олицетворяющий границу, был для ракетного замполита святыней. Не знаю, как уж в частях РВСН, а в ракетных войсках ПВО долбоебизма было на порядок больше, чем у нас, всепогодной истребительной авиации.
По приезду, ракетчики наставили перед входом рекламных щитов, на которых нарисованные прилизанные воины, с идиотскими выражениями лиц, призывали охранять и бдить, вкопали шест-столб для знамени, на который я, проверяя руки, тут же залез, как дикий бибизян, и возвели вышеупомянутый столбик. Каждое утро бедолаги в черных погонах строились у этого шедевра замполитовской мысли, после чего расходились по боевым постам охранять северо-западную воздушную границу. Однако, я забегаю вперед. Все это будет не скоро, а пока мы погрязли в ремонте.
Ремонт в армии - это ежечасное испытание твоей сообразительности. Ну вот, например, стоит задача, как на квадратную трубу надеть круглый резиновый хобот из жесткой резины.
Помните знаменитый анекдот, как в академию МВД поступали или умные, или сильные?
Так и тут. Но, к особенностям армейского ремонта относится еще и то, что ни хобота, ни квадратной трубы у тебя нет. Первый предстоит спиздить у ракетчиков, а второй, путем шантажа, угроз и подкупов, получить у радиотехников. Но, прежде, чем приступать к воровству и обмену, надо знать совместятся две эти части, или, значить, облом… Приходит на ум 5-ый класс школы. Из полузабытого возникает воспоминание, что, если периметры их равны, то, вроде бы, совместятся. Представляете себе картину, солдата, звонящего комроты с просьбой вспомнить формулу периметра круга? Он вспомнил… правда, я, до сих пор, не знаю, где в этой формуле есть переменная «хуй».
Не правильно нам в школе преподавали математику. Если бы, например, задача звучала так:
“Служа в армии, вам предстоит украсть у соседних родов войск два необходимых предмета, какое математическое действие вам надо проделать, чтобы совместить эти два предмета, и не попасть на гаптвахту?” Уверен, что все мы учились бы на порядок лучше.

Или еще такой нюансик. Предстоит пробить потолок в БП радистов, чтобы вывести антенные жгуты наверх к антенне. Стоишь ты, эдак, с лопатой на бугре КП и тебе предстоит закопаться на два метра вглубь. Нет.. конечно, мы измерили расстояние шагами там под землей… но сверху….. в общем, ту яму, которую мы выкопали, чтобы попасть именно в пост радистов и продолбить бетонное перекрытие, можно было смело назвать котлованом для строительства высотки.
А работы по монтированию излучателей на 17-ти метровой антенне? Из страховки - кусок бельевой веревки, примотанной за ремень, в зубах - изолента, в сапогах - плоскогубцы и ключи. Милое дело, работать, особенно, если дурак-напарник врубает станции на излучение, не предупредив….

В общем, ремонт катился, набирая обороты. Уже обшили коридор железом, уже сколотили и покрасили оперативные столы, и авиация приступила к изготовлению планшетов.
В зал притащили огромные и толстые листы из оргстекла. Рядовой Семеновский (тот, что делал в последствии крысолова), взяв газосварку, отрегулировал пламя и отполировал оргстекло до абсолютной прозрачности. На чистейшей поверхности старлей Румянцев выдолбил линии контуров, которые потом заполнил разноцветными красками. Установленный вертикально планшет подсвечивался в торец лампами дневного света и в полумраке оперативного зала выглядел обалденно красиво.
Мой боевой пост смотрелся шикарно. Пол, за который нам было обещано увольнение, мы настелили за два дня. Установил фальшивые стенки из ДСП и, используя опыт покраски яхт, я выкрасил пост в два цвета, четко отбив линии, за что и удостоился высочайшей похвалы от комбата. Правда, до этого комбат из собственных ручек изволили нас выдрать, за внешний вид. Честно признаюсь, было за что, ибо, для молодого солдата, я был не по сроку службы, нагл. Перед ремонтом у ребят с эскадрильи, путем сложных торговых операций, я выменял офицерское техническое обмундирование, в коем и рассекал по командному пункту. В процессе ремонта оное, естественно, не стирал, и выглядело оно весьма загваздано. В армии все происходит быстро, и, потому, попавшись на глаза комбату в грязном офицерском, был мгновенно уестествлен.
Так или иначе, но ремонт боевого поста закончился, оставалось наладить связь. Выпросив на один день нормального сварщика из автопарка, я смострячил ему чертеж, по которому сварили стол для аппаратуры. Насмотревших на наших «ассов» от сварки, я осторожно выразил недоверие, выдержит ли стол тяжеленное оборудование. «Дед»-сварщик был так возмущен, что даже забыл набить мне морду. Он вскочил на сваренную конструкцию и прыгал на ней в сапогах, попутно объясняя большим матерным загибом, что он думает о моих умственных способностях. В общем, мой боевой товарищ ручался за прочность созданной им конструкции.
Комвзвода Федотов, видя, что солдаты вламывают на совесть, решил помочь воинам. Якобы, по делу, появившись в расположении ракетчиков, он спиздил совершенно замечательную железную стойку, на которой мы и расположили оставшиеся радиостанции. Кстати, воровство подобного рода в армии носит повальный характер и не осуждается. Имеется в виду, воровство для дела. В этом случае, как никогда, в ходу великая пословица - «в армии нет слова спиздили, есть слово проебал».
Иными словами, если ты спер и не попался с соседнего склада, принадлежавшего ракетчикам, полтора километра дефицитного кабеля, – то, в глазах своего начальства, ты лихой воин и умелый солдат. А если офицер из соседней части придет качать права, то тебя начальство прикроет, бия себя пяткой в грудь, что этот кабель всю жизнь здесь лежал и принадлежал ВВС. Вон, на нем даже метки стоят! (хы, естественно стоят, ибо ты всю ночь на кабеле эти метки и рисовал)
Другое дело, если воин залез в чужой карман для личного обогащения. Что делают с таким выродком, я уже рассказывал. В общем, как во всяком замкнутом коллективе – бездна нюансов.
Наладка связи дело ответственное. Для начала, я не спал сутки, разыскивая кабель для радиостанции, который умудрился, по своему разгильдяйству, посеять где-то на складе.
Как оказалась позднее, кабель был привинчен к управляющему блоку, а я, молодой распиздяй, просто не довернул его в рабочее положение. От этого станция не работала. Те пиздюли, которые мне достались от сержанта, я помню до сих пор. И, кстати, за них благодарен, пошли они на пользу, на всю жизнь, приучив к немудреной истине, что дьявол таится в мелочах.
Остальное было уже делом техники. Еще пару недель я прозванивал кабели управления, заводил связи на кросс и оборудовал выносные штурманские места для наведения истребителей. Спать приходилось мало, но работа была интересная. Запомнилась она крепко. Прошло уже 20 лет, но если меня сейчас посадить на КП и дать в руки рабочий блокнот, я в течение часа восстановлю всю информацию по связи и рабочим частотам аэродрома Пярну на момент 1986 года.
В общем, рано или поздно, всему прекрасному выходит конец. Как-то, поздним вечером, вынырнув из-под земли на поверхность, и вздохнув полной грудью морозный воздух, я вдруг осознал, что уже осень. Было тихо и спокойно. Идиллию нарушил радист ракетчиков, он вышел из КП, кивнул мне головой и, не спеша, помочился на полосатый столбик, олицетворявший границу. Ремонт закончился.
Впереди было возвращение полка из Афганистана, круглосуточное боевое дежурство и еще больше года службы.

Как ремонтируют в армии (окончание).

Полосатый столбик, олицетворяющий границу, был для ракетного замполита святыней. Не знаю, как уж в частях РВСН, а в ракетных войсках ПВО долбоебизма было на порядок больше, чем у нас, всепогодной истребительной авиации.
По приезду, ракетчики наставили перед входом рекламных щитов, на которых нарисованные прилизанные воины, с идиотскими выражениями лиц, призывали охранять и бдить, вкопали шест-столб для знамени, на который я, проверяя руки, тут же залез, как дикий бибизян, и возвели вышеупомянутый столбик. Каждое утро бедолаги в черных погонах строились у этого шедевра замполитовской мысли, после чего расходились по боевым постам охранять северо-западную воздушную границу. Однако, я забегаю вперед. Все это будет не скоро, а пока мы погрязли в ремонте.
Ремонт в армии - это ежечасное испытание твоей сообразительности. Ну вот, например, стоит задача, как на квадратную трубу надеть круглый резиновый хобот из жесткой резины.
Помните знаменитый анекдот, как в академию МВД поступали или умные, или сильные?
Так и тут. Но, к особенностям армейского ремонта относится еще и то, что ни хобота, ни квадратной трубы у тебя нет. Первый предстоит спиздить у ракетчиков, а второй, путем шантажа, угроз и подкупов, получить у радиотехников. Но, прежде, чем приступать к воровству и обмену, надо знать совместятся две эти части, или, значить, облом… Приходит на ум 5-ый класс школы. Из полузабытого возникает воспоминание, что, если периметры их равны, то, вроде бы, совместятся. Представляете себе картину, солдата, звонящего комроты с просьбой вспомнить формулу периметра круга? Он вспомнил… правда, я, до сих пор, не знаю, где в этой формуле есть переменная «хуй».
Не правильно нам в школе преподавали математику. Если бы, например, задача звучала так:
“Служа в армии, вам предстоит украсть у соседних родов войск два необходимых предмета, какое математическое действие вам надо проделать, чтобы совместить эти два предмета, и не попасть на гаптвахту?” Уверен, что все мы учились бы на порядок лучше.

Или еще такой нюансик. Предстоит пробить потолок в БП радистов, чтобы вывести антенные жгуты наверх к антенне. Стоишь ты, эдак, с лопатой на бугре КП и тебе предстоит закопаться на два метра вглубь. Нет.. конечно, мы измерили расстояние шагами там под землей… но сверху….. в общем, ту яму, которую мы выкопали, чтобы попасть именно в пост радистов и продолбить бетонное перекрытие, можно было смело назвать котлованом для строительства высотки.
А работы по монтированию излучателей на 17-ти метровой антенне? Из страховки - кусок бельевой веревки, примотанной за ремень, в зубах - изолента, в сапогах - плоскогубцы и ключи. Милое дело, работать, особенно, если дурак-напарник врубает станции на излучение, не предупредив….

В общем, ремонт катился, набирая обороты. Уже обшили коридор железом, уже сколотили и покрасили оперативные столы, и авиация приступила к изготовлению планшетов.
В зал притащили огромные и толстые листы из оргстекла. Рядовой Семеновский (тот, что делал в последствии крысолова), взяв газосварку, отрегулировал пламя и отполировал оргстекло до абсолютной прозрачности. На чистейшей поверхности старлей Румянцев выдолбил линии контуров, которые потом заполнил разноцветными красками. Установленный вертикально планшет подсвечивался в торец лампами дневного света и в полумраке оперативного зала выглядел обалденно красиво.
Мой боевой пост смотрелся шикарно. Пол, за который нам было обещано увольнение, мы настелили за два дня. Установил фальшивые стенки из ДСП и, используя опыт покраски яхт, я выкрасил пост в два цвета, четко отбив линии, за что и удостоился высочайшей похвалы от комбата. Правда, до этого комбат из собственных ручек изволили нас выдрать, за внешний вид. Честно признаюсь, было за что, ибо, для молодого солдата, я был не по сроку службы, нагл. Перед ремонтом у ребят с эскадрильи, путем сложных торговых операций, я выменял офицерское техническое обмундирование, в коем и рассекал по командному пункту. В процессе ремонта оное, естественно, не стирал, и выглядело оно весьма загваздано. В армии все происходит быстро, и, потому, попавшись на глаза комбату в грязном офицерском, был мгновенно уестествлен.
Так или иначе, но ремонт боевого поста закончился, оставалось наладить связь. Выпросив на один день нормального сварщика из автопарка, я смострячил ему чертеж, по которому сварили стол для аппаратуры. Насмотревших на наших «ассов» от сварки, я осторожно выразил недоверие, выдержит ли стол тяжеленное оборудование. «Дед»-сварщик был так возмущен, что даже забыл набить мне морду. Он вскочил на сваренную конструкцию и прыгал на ней в сапогах, попутно объясняя большим матерным загибом, что он думает о моих умственных способностях. В общем, мой боевой товарищ ручался за прочность созданной им конструкции.
Комвзвода Федотов, видя, что солдаты вламывают на совесть, решил помочь воинам. Якобы, по делу, появившись в расположении ракетчиков, он спиздил совершенно замечательную железную стойку, на которой мы и расположили оставшиеся радиостанции. Кстати, воровство подобного рода в армии носит повальный характер и не осуждается. Имеется в виду, воровство для дела. В этом случае, как никогда, в ходу великая пословица - «в армии нет слова спиздили, есть слово проебал».
Иными словами, если ты спер и не попался с соседнего склада, принадлежавшего ракетчикам, полтора километра дефицитного кабеля, – то, в глазах своего начальства, ты лихой воин и умелый солдат. А если офицер из соседней части придет качать права, то тебя начальство прикроет, бия себя пяткой в грудь, что этот кабель всю жизнь здесь лежал и принадлежал ВВС. Вон, на нем даже метки стоят! (хы, естественно стоят, ибо ты всю ночь на кабеле эти метки и рисовал)
Другое дело, если воин залез в чужой карман для личного обогащения. Что делают с таким выродком, я уже рассказывал. В общем, как во всяком замкнутом коллективе – бездна нюансов.
Наладка связи дело ответственное. Для начала, я не спал сутки, разыскивая кабель для радиостанции, который умудрился, по своему разгильдяйству, посеять где-то на складе.
Как оказалась позднее, кабель был привинчен к управляющему блоку, а я, молодой распиздяй, просто не довернул его в рабочее положение. От этого станция не работала. Те пиздюли, которые мне достались от сержанта, я помню до сих пор. И, кстати, за них благодарен, пошли они на пользу, на всю жизнь, приучив к немудреной истине, что дьявол таится в мелочах.
Остальное было уже делом техники. Еще пару недель я прозванивал кабели управления, заводил связи на кросс и оборудовал выносные штурманские места для наведения истребителей. Спать приходилось мало, но работа была интересная. Запомнилась она крепко. Прошло уже 20 лет, но если меня сейчас посадить на КП и дать в руки рабочий блокнот, я в течение часа восстановлю всю информацию по связи и рабочим частотам аэродрома Пярну на момент 1986 года.
В общем, рано или поздно, всему прекрасному выходит конец. Как-то, поздним вечером, вынырнув из-под земли на поверхность, и вздохнув полной грудью морозный воздух, я вдруг осознал, что уже осень. Было тихо и спокойно. Идиллию нарушил радист ракетчиков, он вышел из КП, кивнул мне головой и, не спеша, помочился на полосатый столбик, олицетворявший границу. Ремонт закончился.
Впереди было возвращение полка из Афганистана, круглосуточное боевое дежурство и еще больше года службы.